Сочнов появился в «Спартаке» в 1981 году. В Тбилиси будущие обладатели Кубка Кубков уверенно громили «Спартак», Кипиани забил Дасаеву невообразимым образом под перекладину. Сочнов вышел, когда исход не вызывал сомнений, но хотелось проиграть поприличнее. Как он выглядел? Хорошо, но не более. Типичный крайний нападающий, старательный, напористый. Он накатывался на тбилисскую оборону, однако утыкался в мягкую стенку, и та его пружинила обратно. Простору, маневра, воздуха явно ему не хватало. Впрочем, тогда об этом не думалось. Думать и размышлять пришлось потом, когда Владимир Сочнов стал регулярно появляться на месте правого защитника.

В принципе проблема правого края обороны стояла перед командой давно: с чемпионского 1979 года, после ухода Букиевского. Опыты с Калашниковым в 80-м были неудачны. Сочнов поначалу тоже слабо играл позиционно: соперник постоянно оказывался сзади, надо было догонять, что не всегда получалось. Позже, с опытом, Сочнов грубых ошибок подобного рода не допускал (хотя до какого-нибудь Калина ему все равно было далеко), затем стал получаться подкат. Сочнов выглядел достаточно надежно.



Но в какие-то моменты даже не хотелось думать, что ему надо вернуться назад. Хотелось видеть его впереди. Сочнов атаковал. И - это важный момент -атаковал как нападающий. Чувствовалось, что у него всегда был выбор в атаке. Мог сделать так, мог - иначе. Он набегал из глубины поля и шел вперед с совершенно удивительной дерзостью. «Спартаку» такое оказалось очень кстати. Гаврилова, Черенкова держали как диспетчеров, Родионова - как единственного чистого нападающего, прикрывали и возможные свободные зоны. В какой-то степени Сочнов получал свободу. Помнится матч, где он попросту срезал угол и пошел на ворота. Поразительное заключается в том, что до вратаря он добрался, ударил - и это при современной насыщенной обороне! Забил же Сочнов немного, не больше, нежели любой атакующий защитник. Вот и тот поразительный проход голом не закончился. Чем это объяснить?

Быть может, Сочнов и не собирался все свое многообразие завершать ударом по воротам. Удар он держал в качестве угрозы. Нет, сочновские подключения запомнились иным: растерянность обороны противника, ощущением ритма атаки, когда гол должен быть как решающий аккорд, завершение на высшем пике. Забить могли и другие. Слава богу, в «Спартаке» такие исполнители были.



Возможно, ему не хватало техники. В привычном нашем понимании: аккуратной, надежной, классической работы с мячом. А Сочнов временами и мяч-то несколько дворовым образом от себя отпускал. Разве так играл на фланге, допустим, Гуцаев? У того мяч при приеме будто прилипал к ноге. Правда, и соперник был готов к бою. Гуцаева это, впрочем, не волновало: в запасе такое количество финтов, такое разнообразие, что шансов даже у отмобилизованного защитника мало. Грубость разве что. Сочнов мяч принимал неудобно. Для себя. И для соперника. Ему, сопернику, тоже надо приспособиться. А он не успевал. Когда же успевал, в силу вступало очаровательное сочновское нахальство. Он словно не допускал, что финт его может не получиться, он и не стремился обыграть эффектно, чисто, картинно перепрыгнув через растянувшегося противника. Сочнов выуживал мяч, часто попросту раньше вскочив с газона. Вскакивал и с выцарапанным мячом мчал дальше, эскортируемый ошарашенными защитниками.

Так шло года два - 81-82-й. Это были лучшие годы Владимира Сочнова в большом футболе. Он играл не просто хорошо, он постоянно играл хорошо. Он играл даже тогда, когда в команде игры-то, собственно, не было (в начале сезона), и он блистал, когда игра появлялась. Он бегал, когда все стояли, и он абсолютно вовремя делал паузу, рвал ритм наступления, когда скорости вдруг возрастали. Что особенно любопытно: не так уж часто Сочнов объявлялся в линии атаки. Не был он никаким там скрытым, дополнительным нападающим. Он был крайний защитник и большую часть времени проводил в обороне. Но он подключался тогда, когда в этом возникала необходимость, и в каждом своем подключении запоминался.