Этого замечательного технаря высоко ценили братья Старостины. Николай Петрович сожалел, что его книги не захватывают тот период, когда Папаев пришел играть в «Спартак» из саратовского «Сокола». Зато Андрей Петрович в «Повести о футболе» не преминул отразить случай в 1970 году в Мексике, когда в расположение сборной СССР приехали ветераны: «Пока мы за дружеской беседой обменивались впечатлениями о том, как вырос современный футбол, я обратил внимание, что Ауэда, не отрываясь, смотрит через широкие двери столовой на нашу зеленую лужайку.

- О чем вы спорите, посмотрите вон туда, - он кивнул в сторону зеленой площадки.
На ней вот уже двадцать минут забавлялся с мячом Виктор Папаев. Пять мальчишек школьного возраста были его «противниками». То, что он вытворял с мячом, не могло не вызвать изумления. Его филигранная техника и не поддающиеся разгадке финты корпусом ставили ребят в тупик. Они так и не смогли отнять у него мяча. А когда он, уже изрядно уставший, осажденный противниками со всех сторон, высоко подбросил мяч в воздух, вырвался из кольца и успел поймать его на подъем, на котором он и застыл, то все гости дружно захлопали нашему виртуозу.
- Кто бы из нас мог сделать такое?
В ответ Ауэда услышал: «Никто». Это сказал Луис».



Услышать такое из уст мастера дорогого стоит. Талант от природы тускнеет без регулярной шлифовки, и журналист Сергей Шмитько рассказывал, что Папаев мог жонглировать мячом даже во время разговора дома на кухне - десять минут, двадцать, полчаса...
Его передачи, как выражались партнеры, были словно рассчитаны с помощью логарифмической линейки. Тем не менее Виктора нередко критиковали за то, что он передерживал мяч. Но происходило такое не от жадности, а от желания дождаться наиболее острого продолжения. В итоге срабатывала пословица «Лучшее - враг хорошего», атака захлебывалась. Обладал пушечным ударом с левой ноги, только почему-то пользовался им реже, чем диктовала ситуация.

Папаев был не только сверходаренным футболистом. Интеллигент в жизни, которому, казалось, не ведомо слово «деньги». Неслучайно в среде его партнеров родилось с чьей то легкой руки выражение: «Витька Папаев у нас под кроватью спит».



Папаев был спартаковцем по крови. И год проведенный в качестве военнослужащего в цска был для скорее мукой, нежели футболом. И в «Спартак» Папаев вернулся тут же, как только стало это возможным. Но когда Константин Бесков начал строить новую команду (мэтр всегда видел футбол чуть-чуть иначе, нежели другие) признанный диспетчер, без которого, казалось, «Спартак» немыслим, добровольно ушел в воронежский «Факел». Все думали - доигрывать, заработать на старость. Но сам Папаев думал иначе. Он уходил - играть. Но хотя Папаев больше не выходил на поля стотысячников в Москве или Киеве, в Воронеже, а затем и в Орехово-Зуево, его боготворили. И он отвечал взаимностью: не доживал свой век, эксплуатируя собственное имя, а играл так же, как когда-то в «Спартаке». И хотя Папаев оставался все тем же Папаевым, разве что ставшим заметно мудрее, его имя на несколько лет исчезло со страниц центральных газет, и лишь спустя годы в футбольных кругах заговорили уже о Папаеве-тренере.

Он работал в клубах, работал с юношеской сборной СССР, и среди его воспитанников значатся такие мастера, как Ва­лерий Кечинов и Дмитрий Парфенов. Первый чемпионат России встретил в волгог­радском «Роторе», откуда ушел по собственному желанию, ибо не видел в игроках максималистов, каким был на поле сам. Трудно Папаеву было и потому, что для него всегда на первом месте стоял футбол, в то время как для большинства существуют иные стимулы. Помните: «Витька Папаев у нас под кроватью спит»?..
И все же Папаев нашел себя - в мини-футболе. Под руководством Виктора Евгеньевича столичная «Дина» завоевала бессчетное число титулов и впервые выиграла Турнир европейских чемпионов, да еще в Испании, где хозяева обычно никому не давали спуску.