Всю жизнь он делал свою игру. Ему мешали. Очень. Никого из всех замечательных футболистов не было жалко так, как Гаврилова. Он столь неуклюже, несовременно падал, утыкаясь своим длинным носом в часто плохонький газон, что становилось страшно. Страшно от того, что иные-то катались, ползали и плакали - Гаврилов просто лежал. И вот когда он так замирал, становилось ясно: дела плохи. Юрий Васильевич относился к той категории мужчин (впрочем, единственной), которые в своей работе идут до конца.

Спартаковские болельщики помнят Гаврилова как человека непреклонного. Хотя бы потому, что он совершенно не стремился в стиле раннего Бесчастных наказать соперника нефутбольными действиями. Было одно исключение - так тогда все вместе пихались, потому как за Черенкова.

К Феде Гаврилов относился, как к младшему брату. Они и вправду понимали друг друга по-родственному. Но ведь, как известно, даже для матери каждый ребенок прекрасен по-своему. Гаврилов и Черенков, являясь футбольно близкими людьми, отнюдь не повторяли друг друга.
Нет, мужество, приверженность к фэйр плэй, интеллектуальная игра отличали обоих. Разница - в другом.



Гаврилов - скорее стратег, Черенков - тактик. Гаврилов намечал, Черенков творчески использовал. Без одного не было бы другого. Однако стоит учесть, что до какого-то момента даже Лобановский Черенкова в сборную брал - Гаврилову с приходом Валерия Васильевича в главной команде страны места не находилось. И наоборот: ранее при Бескове из «полевых спартаковцев» в сборной остался лишь Гаврилов. В чем тут дело?

В том, что Юрий Васильевич всегда являлся не только воспитанником Константина Ивановича, но и своеобразным Бесковым на поле. Неслучайно мэтр, приняв в начале 90-х «Асмарал», сразу же призвал 39-летнего Гаврилова под странноватые московско-иракские знамена. Причем полузащитник принял приглашение, совершенно не вспоминая про свое изгнание из стана красно-белых перед сезоном-86. Потому что они с Бесковым одного поля ягоды. Каждый по-своему стремился создать в конкретной игре из конкретной команды мыслящий организм. Что это такое? Попробуем объяснить.

Прекрасен лозунг: «Каждый воин, знай свой маневр!» Но он - для киевского «Динамо». При Бескове «Спартак» исповедовал другое правило: «Каждый воин, твори свой маневр».

Важно отметить, что всеми качествами обычного хорошего игрока Гаврилов обладал. Например, был почти безупречен в остановке мяча, хлестко бил с обеих ног (причем мог выстрелить, как из пушки, - однажды в матче с цска с 30 метров неожиданно потряс перекладину), умел выдвинуться вперед в качестве типичного центрального нападающего и побороться на «втором этаже» - однако все это совершалось по мере необходимости. Постоянным же оставался пас, удобный, под ногу, позволявший партнеру ударить и забить.



Именно в качестве пасующего Юрий Гаврилов и пребудет в истории советского футбола. Недаром великий Игорь Нетто столь горячо приветствовал появление в спартаковской команде скромного динамовского дублера. И пусть Игорь Александрович играл несколько глубже, нежели Юрий Васильевич, суть не менялась: необходимо отпасовать товарищу, дабы тому в итоге было комфортно поразить цель. Мяч требовалось довести чуть ли не до линии ворот неуступчивого соперника. А уж тогда - закатить.

И Гаврилов закатывал: и «Хаарлему», и «Арсеналу», и еще много кому в национальном первенстве, ставши в 1983 году главным голеадором страны. Но все-таки и в том сезоне он оставался прежде всего мастером паса. Причем его передачи решительно выделялись на общем фоне. А фон в советском чемпионате выглядел роскошным. По-крайней мере два плеймекера из союзных тогда Киева и Тбилиси в понимании игры не уступали спартаковцу. Буряк и Кипиани - превосходные футболисты. Вообще есть мнение, что грузин и украинец смотрелись на поле совершеннее москвича. Однако нужно понимать: это совершенство было связано с последними исполнителями, имевшимися у них под рукой. Гаврилова же года два понимал лишь Ярцев,
но пара лет - так мало для настоящей футбольной связки. Когда же возмужал Родионов, уже играл Федор Черенков, которого сам Юрий Васильевич и вырастил - только никто этого не заметил. Стойкий, сутулый, несколько неуклюжий Гав­рилов на самом деле воспитал собственным примером целое спартаковское поколение. Характерный штрих: после недавнего матча ветеранов «Спартака» с киевлянами Вагиз Хидиятуллин, долго подбирая слова, выдавил со своей неизбежно светлой улыбкой: «А хорошо, что Гаврилов забил!» А то плохо!

Очень даже хорошо, что и на пороге 50-ле­тия человек не разучился забивать. Но чрезвычайно важно осознать следующую непреложную истину: Юрий Гаврилов - наше национальное достояние. Его успешная работа в Африке говорит о том, что в скором времени классный игрок может превратиться в перспективного тренера. Однако его становлению нужно обяза­тельно помогать. Юрий Васильевич должен работать не в «ДРугих» Конго, а в России, причем на солидном уровне...